Мы познакомились случайно. Я и замечательные эти люди, живущие неподалеку от моей работы. Пожилая пара, муж с женой. Ей 80, ему – 92. Она, Ирочка, как ласково он её называет, почти слепа. У него какой-то рак в какой-то стадии.
Она всегда строга и молчалива, важно поджимает губы. В старинных кокетливых когда-то, шляпках. В древних, тех еще, пальто, с некогда шикарными норковыми воротниками.
Он, Леонид Палыч, разговорчив за двоих. Нескладный, как подросток, в смешных очках, замотанных изолентой, вечно перепачкан краской. Оказалось – художник. Потомственный. И сын у него художник, в Питере живет.
Я призналась, что немножко пишу маслом. Он – что до недавнего времени брал учеников, занимался с ними живописью, но болезнь в последнее время забирает все силы и он отказался от своей школы и закрыл мастерскую, но картины пишет все равно.
Он, Леонид Палыч, разговорчив за двоих. Нескладный, как подросток, в смешных очках, замотанных изолентой, вечно перепачкан краской. Оказалось – художник. Потомственный. И сын у него художник, в Питере живет.
Я призналась, что немножко пишу маслом. Он – что до недавнего времени брал учеников, занимался с ними живописью, но болезнь в последнее время забирает все силы и он отказался от своей школы и закрыл мастерскую, но картины пишет все равно.
- Медленно, но работаю, Леночка. – гордился.